Деньги – двигатель прогресса. То, без чего мы не можем представить жизни, то, что часто становится самым важным в ней. Конечно, зарабатывать деньги необходимо, они нужны нашим детям, нашим семьям. Однако деньги не должны быть смыслом нашего существования. В православной вере есть слово «сребролюбие», означающее чрезмерную любовь к деньгам. Автор статьи рассказывает о том, как сделать выбор в пользу чистоты души, как служить Богу, а не мамоне. На своем примере объясняет он, что есть сребролюбие и что грозит сребролюбцам. В наших душах всегда должна храниться грустная история о том, как Иуда, ученик Иисуса Христа, предал Учителя за тридцать серебряников. – И не для того, чтобы судить чужой поступок, а чтобы оставаться свободными от жадности и стяжательства.

Сребролюбие

Когда одного святого спросили про бесноватых, он отвечал, что не о бесновании лучше говорить, а о сребролюбии, потому что сребролюбие хуже беснования. Бесноватых не часто встретишь, а сребролюбцев полным-полно. К примеру, вот я ужасный сребролюбец. Поэтому в начале девяностых подал документы на вакантную должность заместителя директора одного крупного банка.

Они полгода меня внимательно рассматривали из головного банка в Москве. А в это время я начал преподавать в Духовном училище при Свято-Троицком монастыре. И в один прекрасный день наместник монастыря игумен Тихон предложил мне начать издавать православную епархиальную газету. Он завел меня в пустой кабинет, в котором не было даже стула, и сказал:
– Вот у тебя будет редакция.
– Так здесь же ничего нет.
– А ты представь, что все скоро будет.

И он сделал широкий жест, подобно тому, как жених невесте очерчивает туманное, но светлое будущее. На сердце у меня потеплело, чем-то вроде этого мне и хотелось заниматься. И вот я иду домой и несу в себе эту светлую мысль, что вот я буду издавать «Сибирскую православную газету». Подхожу к дому, а меня ждет машина с роскошной дамой, и дама говорит мне:
– Вы приняты на работу.
– Куда?
– В банк, вы же подавали заявку, вас отобрали из ста пятидесяти претендентов. У вас есть свой кабинет и секретарша, завтра можете приступать к работе.
Я говорю:
– Вы меня, пожалуйста, извините, но вы на полчаса опоздали, я устроился редактором в православную газету.
Роскошная женщина на меня посмотрела как-то странно и говорит:
– Как хорошо, что мы вовремя это узнали. Вы же совершенно сумасшедший человек! Такой шанс бывает в жизни один раз, здесь и зарплата и карьера. А что выбрали вы? Нет, вы положительно совершенно сумасшедший!

Мотая головой и фыркая, роскошная женщина села в машину и уехала. Сумасшедшим сочли меня все родные, но мне почему-то было совершенно ясно, что выбор лежал между монастырем и банком, то есть между Богом и мамоной. Поэтому собственно и выбора-то для меня, идиота, не было.

Начались веселенькие дни. Я конечно и не представлял, что такое православная журналистика. Мне приходилось закупать бумагу, договариваться о верстке, фотографировать, писать, бегать по типографиям, забирать тираж, распространять его по нашей необъятной епархии и все это в одиночку. Ну, да об этом можно написать роман, а я не люблю писать романы. Особенно приходилось тяжко верстальщикам, из-за моей газеты у них ломались компьютеры, была куча проблем, и, в конце концов, они мне отказали. К этому времени у меня чудом появился компьютер, я сам научился верстать и следующий номер сверстал сам. А я платил верстальщикам полторы тысячи рублей монастырских денег. А тут сделал сам. И спрашиваю жену, что делать с деньгами? Она, конечно, уже считает, что это деньги даже не монастыря и даже не мои, а ее деньги.

Поэтому говорит:
– Ты сделал работу, деньги твои, тут и судить нечего.

У баб все просто. Ладно. А мне как раз надо было ехать в Тобольск по делам. И вот зимним вечером я приехал туда и пошел, конечно, приложиться к мощам святителя Иоанна Тобольского, благословиться у него. Иду, и вся душа моя в сомненьях, в кармане рубашки лежат деньги, которые я взял у отца-игумена. Мои они или я их cворовал? А если cворовал, как буду подходить к святыне? А с другой стороны, работу-то я сделал. И все же…

Вот в таких переживаниях подхожу я к Покровскому собору, и прямо из двери, как чертик из коробки, на меня выпрыгивает архимандрит Зосима и “ни «здрасте, ни до свиданья», ни здороваясь, ни благословляясь, глядя мне прямо в глаза, начинает быстро-быстро говорить:
– Денег мне дай, денег мне дай, денег мне дай, денег мне дай…
У меня из глаз от переживаний брызнули слезы. Я достал из кармана куртки какие-то свои деньги и протянул ему.
Он продолжал, как юродивый, наскакивать на меня:
– Да нет, ты мне деньги, деньги дай!
– На, бери. На что они тебе?

Тут он ловко выхватил десятирублевку из моих денег, наклонился ко мне и прошептал:
– Вот конверты да марочки куплю, буду письма писать.

И побежал от меня куда-то в морозную ночь. А я зарыдал от собственной низости. На следующий день, вернувшись в монастырь, я зашел к отцу-наместнику и рассказал ему, как отец Зосима отучил меня воровать и отдал деньги. Отец Тихон нахмурился, но сказал, что я правильно вернул деньги:
– Все-таки они монастырские.

К следующей моей мизерной получке редактора газеты было начислено на полторы тысячи больше. Бесноватых не часто встретишь, а сребролюбцев – полным-полно.

Оценить:          

Рейтинг: 

Просмотров: (4748)

Уважаемый Гость! Чтобы оставить комментарий к данной статье, Вам необходимо зарегистрироваться.

ЗарегистрироватьсяСпасибо, позже

Комментарии: 0 Ответов: 0